Ольга Прохватыло

ИЗ ИНТЕРВЬЮ 2009 ГОДА:
Евгений Гаврилов (главный редактор газеты "РИФформа"): – Что вы подразумеваете под знаковой ролью и проходной? – Проходная роль, это когда приходится, вернее, когда тебя ситуация вынуждает играть на штампах. Я люблю профессионализм в работе. Люблю команду профессионалов. Режиссёр, оператор. И когда они тебя видят… То есть понимаю под этими терминами то, что и принято понимать в профессиональной среде. А когда ещё и замечательный партнёр, как в «Каникулах строгого режима», где была замечательная девочка, – это дорого стоит.
Проходная роль – это когда я недовольна своей работой, или когда вынужден участвовать в съемках только ради денег. Да, так бывает, когда нет выхода. У меня такие роли были «на заре туманной юности». Знаковая – знак качества.
– О сериале «Ранетки».
– Сериал «Ранетки» мне нравится позитивом. Тем, что у него огромная аудитория. Начиная с детского сада и заканчивая возрастом пенсионеров. Причём, интересно, что его смотрят даже некоторые мужчины. Наверное, они были вынуждены поначалу смотреть потому, что сериал смотрел их ребёнок, а потом и сами подключились. Меня и раньше, конечно, узнавали, когда шла по улице, но теперь… Мне нравится, когда люди меня видят и реагируют интеллигентно, начинают по-детски улыбаться. Это называю положительными эмоциями. Мне не нравится, когда в метро группа подростков ведёт себя бестактно и начинает обсуждать: я это или не я? Это обычное явление, когда их много. Они начинают друг перед другом выпендриваться. Это меня расстраивает, приходится выходить из вагона. Сериал позитивный и добрый. Там есть сцены подростковой любви, когда не взрослые еще люди готовы многим жертвовать ради правды своих чувств. Много сцен, которые сняты достойно. Там нет чернухи, которую я не люблю.
– Ваши любимые эпизоды в сериале? – Люблю сцены, когда приходится снимать рабочий халат. Когда у нас был День учителя, мы готовились к концерту, там есть кусочек, где я – Гертруда. Это сделано в комедийном жанре, но, по крайней мере, я надела театральный костюм, по которому соскучилась. Есть серия «Праздник», где у меня оригинальный наряд. Люблю, когда происходят какие-то события, и ты не бегаешь в белом халате, а в чём-то симпатичном. Когда делают грим ярче и ты ощущаешь себя женственной. Моя героиня слегка странная. Она милая, добрая, но шальная. А тут дают сыграть женственность. Это мне нравится.
– В одной из сцен вы играли на гитаре. Продолжили вы общение с этим инструментом после съёмок? – К сожалению, нет. Это же надо кропотливо заниматься, а я непоседливая. Если бы меня позвали на какую-то роль, и мне так бы захотелось её сыграть! Как в ранние времена, когда актёр спокойно приходил и «выговаривался» режиссёру. И была бы возможность сделать что-то такое, что не играла, но знаю наверняка, что я сделала бы именно это так, как никто, а мне бы сказали: «Оля, но на гитаре-то ты не играешь!». Тогда, конечно, я бы научилась. Я бы тогда собралась и как миленькая освоила бы гитару. А поскольку сегодня это не требуется, забросила инструмент. Этим надо болеть. У нас есть профессионалы – замечательные ребята, группа ребят из группы «Балабама» Замечательные музыканты. То, что они делают, мне нравится.
– Чем вам понравилась работа в сериале «Моя прекрасная няня»? – Во-первых, там была Любовь Григорьевна Полищук. Поработать с таким мастером рядом – удача. И ещё было интересно тем, что они уже давно были в эфире и меня позвали на небольшую роль. Мне надо было работать в жанре, в котором до этого не снималась. И когда пришла на съёмочную площадку, меня очень поддержала Любовь Григорьевна и Анастасия, у которой не было никакой «звёздности». Ведь у меня поначалу было небольшое волнение. Работать в таком неожиданном жанре с людьми, которые давно в эфире... А народ на этот сериал «подсел». Потом освоилась, и всё было в порядке.
– Ваша первая работа в кино – «ДМБ»? – Нет, была работа на свердловской киностудии. А в Москве первая роль – не «ДМБ», а ма-а-аленький эпизодик в фильме «Не послать ли нам гонца?», две секунды. Первым был он. А потом «ДМБ». Они были практически в одно и тоже время. С промежутком в полгода.
– Чем была для вас интересна работа в фильме «Шукшинские рассказы»?
– У меня были замечательные партнёры. Оксана Мысина и Андрей Панин. Там работы было на два-три дня. Снималось всё недалеко от «Орлёнка». Мы жили в гостиничном комплексе, была хорошая погода, межсезонье – ни зима, ни лето. После съёмочного дня мы собирались в холле гостиницы. Было удивительно, как Андрей Панин, для меня уже человек с именем, был прост в общении, рассказывал анекдоты. Я человек достаточно позитивный и люблю людей из массовки. Мне симпатизирует, когда меня любят и там, на съёмках, я чувствовала массовое обожание. Когда я появлялась на площадке, начинала улыбаться, мне было хорошо оттого, что мне рады. Когда всё происходит в атмосфере любви, то получается хороший результат. Когда люди к тебе позитивно настроены, то всё получается замечательно...
– Работаете ли вы сегодня в театре? В «Апарте», «Театре.doc»? К сожалению, не играю сегодня в театре. Я бы рада, соскучилась по сцене. Сцена – это совершенно другое. Когда моментально получаешь реакцию от зрителей. Когда ты выходишь и владеешь залом – это дорогого стоит. Когда не падают номерки из гардероба…Когда ты можешь взять паузу… И на тебе внимание всего зала… Но в наше время надо работать с командами, которые тебе близки. Замечательно, когда соединяются профессионализм, хорошие, добрые люди и плюс материал, который хочешь сыграть. Это – подарок судьбы. Когда все три вещи объединяются, получается великолепный результат и получаешь удовольствие от профессии, которую любишь. Эмоции не передаваемые…
– Любовь к театру долгие годы примиряла вас с низкой зарплатой? – Зарплаты были небольшие, а я не москвичка. Всё было достаточно сложно. Были поиски квартиры. Да многое что было! Разве что только на вокзале не ночевала. Этого в моей биографии не было…
– Ольга, давно вы в театре? – На самом деле я в театре с 12 лет. Был такой замечательный коллектив – народный театр-студия «Факел». Там ничего не надо было доказывать. Там всё так было здорово! Я была ведущая актриса, меня обожали, и я тогда только чуть-чуть начала полнеть. Никогда не красилась, ходила в очках. Мне казалось, что главное для актёра – душа. Когда «слетала» первые два года при поступлении в театральный, приходила «серенькой мышкой» и читала «ненужную» лирику. Потом «ушлые» люди меня просветили: «Прочитай Грицацуеву из «12 стульев»». И ещё что-то такое, в этом духе. Я надела линзы, накрасила ресницы. А когда поступила, увидела, как там было много случайных людей, которые «левой пяткой» поступили и достаточно несерьёзно относятся к этой профессии. Для меня это было удивительно, потому что нас учили, что нужно пройти за кулисами так, чтобы ни одна кулиса не шелохнулась. Если ты не занят в сцене и стоишь за кулисами, и видишь, что лежит реквизит, например, букет цветов на стуле, не смей его брать, даже не прикасайся! Потому что у актёра, может, будет всего одна секунда, чтобы забежать и схватить его. И ему нужно, чтобы положение букета было так и только так, а не иначе. Много получила таких профессиональных вещей, и сначала для меня было очень непривычным иное отношение. Не понимала: почему они этого не знают на первом курсе, на втором… Если бы не поступила на четвёртый раз, то поступала бы в пятый… Я с третьего раза поступила. Первые два года «слетала» с первых двух туров, а на третий год мастер выбирала между мной и другой девочкой похожей фактуры, взяла другую. Потом она меня нашла через подругу, которая поступила и я у них репетировала на курсе в спектакле.
– Кто был вашим руководителем в «Факеле»? – Театр гремел тогда на весь Свердловск. Основал его Виктор Викторович Обухов. А вообще человек, которому многим обязана, благодаря которому туда пришла, который вынужден был потом уйти, и который привил мне любовь к профессии – Владимир Николаевич Овчинников. Он был на тот момент молодым актёром, который приехал из Москвы и в нашем ТЮЗе был актером, и остаётся им до сих пор. Он заставлял меня понимать роль, читать книги. Когда мы уезжали на гастроли, заставлял писать письма, чтобы могла уметь выразить свои мысли на бумаге. Я через него узнала «Маленького принца» Сент-Экзюпери: «Ты в ответе, за тех кого ты приручил». Да много всего. И профессию... Когда репетировали, забегала: «Ты подойди, ты же в глаза не посмотрела. Это праздник формализма. Что это такое? Слышу, вижу, петелька, крючочек». Причём, делал он это эмоционально, неформально. Это было очень здорово. Он привил мне любовь к профессии.
– Как складывались ваша театральная жизнь в Москве? – Я много лет работала в небольшом театре. Не в академическом, на окраине Москвы. Тогда, в конце 80-х, пошла мода на театры-лаборатории. Как правило, они были в спальных районах, или в подвалах, в центре. Зрительные залы на 50-100 мест. Когда приехала в 1992 году, была рада, что в любом случае, я в профессии. Кино тогда практически не снималось. Приходили новые актёры, они говорили: «Что ты сидишь? Сходи на «Мосфильм»». И прочее... Я отвечала, что не могу ходить и предлагать себя, стучаться, ломиться в двери, как делают многие, когда приезжают в столицу. Это такое унижение! «Можно мы вам фотографии оставим?» Это же ужас! Мне хватало того, что я в театре и моё от меня никуда не уйдёт. Спустя годы ушла из театра, мне стало просто неинтересно там находиться. Когда ты уже знаешь все слова, которые режиссёр скажет… Хватит об этом. Это сейчас по-другому отношусь. Ушла абсолютно в никуда. Иначе, думала, всё, загнусь. Мне очень нравится классическая притча, когда двух лягушек посадили в воду, в трёхлитровые банки. И поставили на плиту. Одну медленно нагревали, а другую – очень быстро. Где нагревали быстро, лягушка начала прыгать. Прыгала, прыгала и, в конечном итоге, освободилась. А где температуру прибавляли постепенно, лягушка не заметила, как сварилась. Лучше, как мне кажется, прыгать, чем не заметить, как ты варишься.
– Откуда, как вы думаете, ваше неугасимое стремление вперёд? – Во-первых, мне было обидно, что так складывается. Часто в жизни сравнивала, что происходит вокруг. Что греха таить: у меня есть определённый талант, природа-матушка или Бог меня наградили. Просто было бы безобразием, если бы он сгинул и потерялся. Я знала, что рано или поздно меня заметят. Опять же Булгаков: сами придут и сами попросят. Я с детства знала, когда пришла в студию, что моё время придёт где-то после 35, в зрелом возрасте. Знала, что принцесс мне не дадут сыграть. Принцессу сыграла только раз, в детстве. Опять же режиссёр дар увидел. Ему не важна была изящная внешность. Я была на сцене красивой, индивидуальной, интересной. Модель, топ-модель, балетная фигура, не балетная – не важно. Поэтому и выросла в парниковой ситуации. Мне потом достаточно сложно было в начале самостоятельной жизни. Даже в части поступления в театральный. Да и всё несколько изменилось. Может, потому, что я с Урала, мы такие? Опорный край Державы… Не могу сказать, что я упорная... Уверяю, что у меня бы всё случилось гораздо раньше, если бы закончила московский институт. Но у меня не было родственников влиятельных, не знала что и как. Как я буду по этой огромной Москве ходить? Я была достаточно инфантильной, домашней, не хотела от мамы уезжать.
– Но вы мечтали о роли Жанны д’Арк?
– Это было в детстве….. А потом… «Начало» у Чуриковой… Я хотела играть личность. Это же интересно. Жанна д’Арк – это сильно. Дело не в том, что она – историческая личность, а в её характере. Там есть, что играть. Я люблю такое. Весьма интересно играть характер. Сильную женщину, которая остаётся на войне и которая ходит по окопам, где стоны вокруг. Войну выигрывают не только мужчины. Готова поспорить. Это мне тоже было интересно сделать. Думала: хоть бы медсестрой позвали. И вообще, тема Великой Отечественной войны, 9 Мая, ветеранов, которых всё меньше и меньше, для меня святая. Мы – народ, который выиграл войну… Хотелось бы показать его характер. Мне не трудно по окопам лазить, как актрисе. В профессии я всегда хочу отдавать максимально. Я хочу, чтобы героиня при любых обстоятельствах осталась доброй, женственной и чистой. Даже в грязи и в крови. Можно, нужно сделать объёмный, а не плоский характер.
– Как отнеслись ваши родные к выбору вашей профессии? – Мама, когда я шла на тур говорила: «Ты только не волнуйся!». Она уже с 12 лет знала, как я преданно после уроков бежала в театр-студию. Видно было по мне, что театр – не просто увлечение на время. Она очень переживала, знала, что не всё так просто, но верила в меня. А я знала, что всё равно буду поступать, пока не поступлю. Сестра моя занималась спортом – у неё лыжи, мама была солидарна со мною, а папа к тому времени от нас ушёл из семьи. Они – обычные советские, рабочие люди. У меня не было такого, чтобы мама приходила и перед сном утешала, говорила, что всё будет хорошо, и чтобы не переживала. Всё было само собой разумеющееся. В день рождения имеют право родственники и попеть, и покричать. И начинают петь песни. Все они в своё время приехали в город Свердловск из деревни. Это какая-то деревенская простота. Наше никуда не уйдёт! Поэтому я чётко понимала, что мне это дано и будет грех, если этим не воспользуюсь. Тем более, обожаю эту профессию, без неё не могу. Без работы начинаю задыхаться. Это ужасно, когда нет работы. Начинается такая депрессия! Мне опять не позвонили, не позвали на какой-то просмотр! Ах! Боже мой, как же так? И ходишь из угла в угол, вспоминаешь какие-то роли или сама сочиняешь какие-то ситуации. И выдаёшь такие монологи, которые только стены кухни и слышат!
– Не обидно, что вас «открыли» иностранные режиссёры из рекламы? – Конечно, обидно! И вообще, что значит реклама… На тот момент она мне дала деньги, которые были нужны, а во-вторых, все рекламы были игровые. Там не было такого: покупайте! Там же замечательная Зина ходила. Это тоже особая грань профессии: несколько секунд, и показать характер. Это не все умеют, хотя, могут быть замечательными актёрами. Мне нравится, что могу быть многогранной. Могу практически всё, что угодно. Могу играть и в авторском кино, неторопливо, без суеты. Естественно, мне будет немножечко сложнее, не с первого дубля, поскольку буду волноваться… А реклама? Я сыграла замечательную буфетчицу. Все сюжеты были хорошие, игровые.
– Ваши пожелания? – Во-первых, огромное спасибо за то, что меня узнают и начинают улыбаться. Положительные эмоции – замечательно. Я умею ценить хорошее отношение к себе и любовь. А пожелание? Нужно знать, что ты на этой земле родился не зря… Ты должен, как бы это ни звучало банально, оставить какой-то след. Для этого нужно к чему-то стремиться, а не просто грубо прозябать. И обязательно нужно следить за собственным поведением. Если ты будешь хорошо относиться к этому миру, к тебе тоже будут хорошо относиться. Но не все, естественно. Иначе, это был бы рай. Он не везде на земле. Но всё зависит от нас. Надо быть личностью. А мысли всё равно материализуются. Мысли, желания, слова. Всё обязательно будет хорошо. Нужно знать, к чему стремиться. И обязательно, чтобы была мечта. «Если что-то не случилось в твоей жизни, значит, не так уж вы этого хотели»,– как сказал классик. Никогда не поверю в обратное. Если тебе не открыли что-то сразу, стучи во второй раз, в третий… Хоть тысячу раз. Если ты хочешь, ты обязательно попадёшь в эту дверь, за дверь. Никогда не нужно сдаваться. И обязательно не нужно опускать руки. В профессии у человека много случайностей и удач. В любой момент нужно быть готовым внутренне и физически себя предложить. И беречь себя. И не забывать своих близких. Бережно, а не поверхностно относиться друг к другу. Не скакать галопом по Европам!